[Violet Black]

Название: Кошкин дом
Фандом: Yuri on Ice
Автор:  Violet Black
Персонажи: Виктор/Юра, Мила
Рейтинг: PG-13
Категория: слэш
Жанр: романс
Размер: мини (~2700 слов)
Предупреждения: постканон, немного нецензурной лексики
Краткое содержание: У каждого есть скелеты в шкафу. У Юры тоже — в серванте, за стеклом.
Примечания: написано для феста в соо Сгущенка на льду по заявке: Юра собирает фигурки котиков: фарфоровых, стеклянных, деревянных... в общем, любых. Виктор старается отыскать для него что-то необычное и дарит по поводу и без.

Бывают вещи, которые могут рассказать о владельце слишком многое. Раскрыть потаенные черты характера, вкусы или же интересы, о которых почти никто не догадывается: вроде припрятанных комиксов, недетских журналов или же дисков с попсовой музыкой. Эдакие скелеты в шкафу. У Юры не было ни первого, ни второго, ни третьего.
У Юры были коты. Три коробки разнообразных кошачьих фигурок, что дарит ему Виктор, который вечно тащит их со всех концов света. Виктор никогда не присылает их по почте — всегда передает из рук в руки. Это их маленькая традиция.
Чаще всего он привозил по две фигурки. Каждой твари по паре, говорил Виктор и улыбался. А Юра закатывал глаза и отвечал, что он не чертов Ной и у него нет своей квартиры, чтобы складывать подобное барахло, а корабля и подавно, но все равно никогда не выкидывал их. Правда, Яков пару раз грозился сделать это за него, но то были лишь пустые разговоры (хотя он долго обижался, когда Юра убрал все фикусы с подоконника в своей комнате, заставив его десятками деревянных, стеклянных и фарфоровых котов).
Теперь же эта проблема решилась. Юре семнадцать и у него собственная квартира, пусть пока еще совершенно необжитая, с голыми стенами (ну, почти), скрипучей кроватью, старым небольшим комодом для одежды, но с огромным стеклянным сервантом, где каждому кошачьему обязательно найдется место.
Юра улыбается. Наконец-то он в новом доме!
Он вдыхает полной грудью застоявшийся воздух и представляет все непотребства, которые сотворит с этой квартирой в ближайшее время: от вырвиглазных обоев, до леопардовых занавесок (он надеется, что найдет их). Эти мысли поднимают ему настроение настолько, что выше, кажется, некуда.

— Так и будешь корчить дикие рожи или все же начнешь разбирать вещи? — фыркает Мила.
Она сидит на корточках рядом с одной из коробок с фарфоровыми статуэтками, которые Юра старательно заворачивал в газеты, чтобы те не побились, и вытаскивает их по одной, считая в голос. Юра уже слышит все те ехидные насмешки, когда она узнает их точное число, поэтому очень надеется, что ему удастся выставить ее прочь прежде, чем это случится. Мила, по ее словам, и так опаздывает на очередное свидание, но такая мелочь, похоже, не особо смущает ее.
Она еще неделю назад решила помочь ему с перевозкой всех вещей, чтобы в очередной раз похвастаться своей машиной и долгожданными правами, которые она получила только с седьмой попытки. Об этой самой седьмой попытке знали все, а что же случилось в предыдущие шесть история умалчивает, а Мила не признается. Именно поэтому Юра долго отказывался, страшась последствий такой помощи… и в особенности о сохранности своих кошек. Но, в конечном итоге, согласился. Тягать тяжелые коробки с вещами пять кварталов туда-обратно все же было откровенно лень.
И вот, когда настал день икс, и Юра окончательно съехал от Якова с Лилией (да-да, они снова вместе), он оказался в подобной неуютной ситуации. На самом деле, его самого смущало то разнообразие фигурок, которое он хранил. Ведь некоторые из них были действительно особенными, а Мила была из тех, кто всегда мог даже за, казалось бы, мелочью углядеть скрытый смысл.
— Разберу, разберу, а ты давай, иди куда тебе там надо, сама же только что в машине ныла про Александра… или Алексея, неважно, короче, просто вали уже, и спасибо, что подбросила.
— Ой, Юр, спокойнее, не буду я над тобой смеяться. Коты как коты. У каждого свои странности, — Мила ехидно двигает бровями так, как умеет только она. — Да и о твоих я все прекрасно знаю.
— Да что ты знаешь? — вмиг вспыхивает Юра и хмурится. — Твои фантазии меня не интересуют.
Мила на это только загадочно улыбается и, выпрямившись, протягивает ему свою находку — двух скрепленных за хвост красной нитью котов: белого и золотого в черную полоску.
— Поставь на видное место, ему понравится.
— Пиздец, как ты это делаешь? — Юре казалось, что он положил их в самый низ коробки. Специально, чтобы кое-кто не нашел.
— Магия, — она хихикает, — а вообще не парься сильно, Юрка, ты же знаешь, от девичьего взгляда ничего не скроется. К тому же, я давно догадывалась. А ты лучше поторопись, Виктор же вроде обещал приехать к тебе на новоселье. Сколько вы уже не виделись?
— Тебе какая разница? — пылая щеками от смущения и негодования разом, спрашивает Юра.
— Большая. Я на кое-что деньги поставила, так что не подведи меня, приведи своих котов в порядок к приезду Виктора. Он точно оценит такой жест, я уверенна, — она подмигивает и, быстро чмокнув впавшего в легкий ступор друга в щеку, скрывается в коридоре.
— Ты знаешь, что я тебя ненавижу? — кричит Юра ей вслед.
— И я люблю тебя! Удачи, — Мила показывает «викторию» и поспешно убегает.

Юра плюхается на скрипучую кровать и смотрит в потолок, матеря под нос и дурацкую проницательность Милы, и этих двух соединенных за хвосты котов (которых он на самом деле очень-очень любит), и Виктора с его компрометирующими подарками, да и себя самого. Ну что ему стоило развязать эту нить и завернуть статуэтки в отдельные газеты? Нет же, он оставил как есть. Ведь именно эти два кота были первыми в его коллекции, подаренными на тринадцатилетие. И названы они в честь них: его и Виктора. Поэтому — особенные.
Юра вздыхает и все же решает поставить их на самое видное место. И вовсе не потому, что так посоветовала Мила, он сам хотел!
За кото-Виктором и кото-Юрой в сервант отправляются и другие фигурки. Сидящий на дереве худой вычурный сфинкс с белой лентой на шее рядом с пушистым персом в шляпе — Лилия и Яков; крупный кот с распахнутыми словно для объятий лапами и серьезным взглядом — дедушка; рыжая абиссинская плутовка с хвостом-сердечком — Мила; русская голубая с нарисованной слезой возле глаза и в каких-то непонятных блестках — Гоша; крутой кошак с мотоциклом — Отабек; пухлый котяра в очках, с поднятой правой лапой и с рыбой в зубах — Юри; у него даже есть три похожих друг на друга забавных крошечных японских бобтейлов — Аксель, Лутц и Луп.
Юра разворачивает газеты, кидает их на пол, и прячет за стекло все новые и новые фигурки. У каждого из котов есть или человек, с которым он ассоциируется, или просто кличка. Для Юры оставлять фигурки безымянными кажется неправильным с самого детства, поэтому он всегда тщательно выбирает имена. Наверное, узнай кто об этом, засмеяли бы, но Юре нравится, ведь это еще одна его, и только его, крошечная традиция.
За фарфоровыми и стеклянными статуэтками следуют деревянные. Некоторые из них настолько дурацкие, что без улыбки и не взглянешь. Например белый кот с пятью пустыми бутылками под лапами и нарисованным румянцем — мистер Алкоголик. Об этой фигурке Юра не устает напоминать Виктору, когда тот слишком увлекается выпивкой, становясь как две капли воды похожим на этот свой подарок. Никто никогда не может до конца понять этой шутки, но им все равно. В такие моменты они на одной волне.
Когда последняя коробка опустела — места в серванте практически не осталось. Тридцать одна фигурка. Много ли это? Если хочешь показаться безумным кошатником или безнадежно влюбленным человеком — достаточно, внутренний голос почему-то звучит как голос Милы, что бесит Юру даже больше, чем собственные мысли. Да, он тот еще кошатник, он признает это, но уже давно не безнадежно влюбленный.
Чувства к Виктору со временем успокоились. Они все еще были, да, но не столь бурные и болезненно острые, как в пятнадцать лет. Его любовь больше не шторм — круги по воде. Но Юра знал, что она все такая же сильная. Просто он повзрослел, и справляться с ней стало легче.
Плюс они с Виктором почти не виделись последний год, хотя и общались по Скайпу, ведь у каждого из них своя жизнь. Виктор был тренером нарасхват: у него трое новых талантливых учеников. А Юра же после скачка роста тренировался даже больше, чем раньше.
Юра встряхивает головой по-кошачьему, чтобы отогнать слишком яркие образы, которые заставляют его все больше и больше погружаться в воспоминания. Не до них сейчас.
После он прячет свои вещи в комод, а коробки с помятыми газетами закидывает на балкон. В квартиру врывается теплый летний ветер. Юра вдыхает полной грудью и довольно жмурится, когда солнечный свет бьет прямо в глаза.
Уже скоро, совсем скоро он увидит его…

За спиной слышатся шаги, Юра вздрагивает и резко оборачивается.
— Знаешь, Юрочка, ты, конечно, радушный хозяин, но двери все-таки надо закрывать, — Виктор улыбается хитро, явно довольный тем, что смог застать его врасплох.
— Чтоб тебя! Напугал, — Юра взлохмачивает волосы и закусывает щеку, чувствуя, как начинают краснеть уши от осознания, что Виктор уже увидел сервант с котами.
— Ага, упустить такую возможность не смог, — он подходит ближе и внимательно смотрит. Его глаза горят неподдельной радостью и любопытством.
— Ну что ты пялишься? Это раздражает, — на самом деле ни капли, но Юра никогда не скажет ему об этом.
— Знаешь, когда я вошел, а на меня уставилась тридцать одна пара кошачьих глаз, можешь представить, что я испытал? — Виктор картинно прикладывает руку ко лбу, но в его глазах пляшут чертята. — Не можешь, так что сейчас терпи, я должен точно угадать твой рост.
— Зачем тебе?
— Поспорил, — Виктор подмигивает, а Юра чувствует дежавю.
— И ты туда же?!
— А кто еще? — с неподдельным любопытством спрашивает он.
— Мила.
— Коварная женщина, — серьезно говорит он.
— И не поспоришь.
Они замолкают, а через секунду уже смеются.
Стало так легко, словно и не было этой долгой разлуки, будто бы они прощались только вчера, а сегодня встретились вновь, чтобы продолжить незавершенный разговор.
Раньше Юре казалось, что одиннадцать лет разницы в возрасте — пропасть, но теперь он окончательно убедился в обратном. Возможно, он просто повзрослел, а может это Виктор начал воспринимать его как равного, а не как ребенка.
— Шесть сантиметров, — отсмеявшись, уверенно произносит Виктор.
— Нет, семь, — Юра насмешливо показывает ему язык.
— Черт! Теперь я должен сотку.
— Кому?
— Не важно.
— Не уходи от темы!
— А я и не ухожу. Давай лучше чай попьем. У тебя есть чайник?
Юра на это только неодобрительно качает головой. Если Виктор не хочет в чем-то признаваться, правду из него ни за что не вытянуть. Поэтому он смиряется. Пока… Но он обязательно все выяснит, и про Милу тоже.

Когда они идут на кухню, Виктор останавливается возле серванта и вновь рассматривает кошек за стеклом. Юра может точно сказать, что тот увидел их кото-версии и красную нить, соединяющую их хвосты, но почему-то промолчал. Лишь мягкая полуулыбка коснулась его губ.
Уже в кухне Виктор сел за небольшой столик и принялся говорить-говорить-говорить обо всем подряд и ни о чем конкретном. Как будто кто-то открутил вентиль и хлынул поток, который до этого приходилось всеми силами сдерживать.
Электрический чайник закипал, а Юра слушал болтовню, иногда вставляя свои реплики и чувствуя себя так уютно, по-домашнему уютно, словно с дедушкой, но все же немного иначе. Он не мог точно описать это чувство, но оно было приятным и отдавалось в груди учащенными ударами сердца.
— Две ложки сахара.
— Я помню.
Юра ставит перед ним чашку с чаем и садится напротив. Какое-то время они как дети пихаются ногами, ибо у обоих они слишком длинные и не помещаются под столиком, смеются, а потом, соприкасаясь коленями, все же успокаиваются. Чай во время этой глупой недоборьбы расплескивается по деревянной поверхности, но ни одного из них это не волнует. Они продолжают свой разговор. Виктор рассказывает о своих учениках, о людях, с которыми познакомился, по-дурацки шутит, Юра же жалуется на свой рост и на появившиеся проблемы, закатывает глаза, пересказывая историю про седьмую попытку Милы, про Якова с Лилией и их опеку, которая теперь давит на него в два раза больше. Виктор хохочет и говорит, что он привыкнет и что у него было хуже. Юра не представляет куда уж хуже.
Время летит быстро, слишком быстро. Даже летние дни не вечны, поэтому, когда за окном смеркается, Виктор начинает постепенно собираться. Юра видит, что тот не хочет уходить также, как он сам — его отпускать.
— Где ты остановился?
— В отеле, ты же помнишь, что я сдаю свою квартиру?
— Ага. Зайдешь завтра тоже?
— Конечно, — Виктор улыбается, а затем роется в своем рюкзаке и вытаскивает простенькую коробочку и протягивает Юре. — Держи, чуть не забыл.
— Спасибо, — Юра смущенно забирает подарок и хочет сразу же увидеть новых котов, но Виктор накрывает его руки своими и легко сжимает, отчего по телу прокатывается приятная дрожь.
— Откроешь, когда я уйду, ладно?
— Какие сложности.
— Есть такое, — Виктор мягко треплет его по волосам, нехотя отстраняется и встает.
— Тогда до завтра?
— До завтра, — Юре хочется обнять его, прижаться всем телом и тереться носом о его шею, выпрашивая как кот ласку, но он только кивает.
— Звони, если что.
— Угу.

В замке проворачивается ключ. Уют пропадает вместо с уходом Виктора. Накатывает позабытое ощущение брошенности и одиночества, но Юра берет себя в руки и идет открывать коробку.
Белый и золотой в черную полоску. Две разные фигурки, но, если поставить их рядом, их хвосты соприкасаются, образуя сердце…
Сердце же Юры бьется громко-громко, часто-часто. Он шумно выдыхает и не может поверить своим глазам. Эти коты почти точь-в-точь похожи на самый первый подарок Виктора, отличие только одно и именно оно заставляет руки дрожать и не верить, что такое возможно, что это не шутка. Но в коробке лежит и записка. Короткая, написанная аккуратным узнаваемым почерком.
«Ты все понял правильно».
Значит ли это, что у него есть шанс? У них есть шанс?
Юра берет фигурки и несет их в спальню. Ставит в центре, рядом с двумя другими, что связаны красной нитью, нитью судьбы, как когда-то давно где-то вычитал Юра. Потому и повязал в пятнадцать лет. Тогда это было так глупо, он ни на что не наделялся, а сейчас…
Сейчас он не знает, что и думать.
Тридцать три кота.
Тридцать три несчастья.
Или же наоборот, счастья?

Юра садится на кровать и, достав мобильный из кармана, смотрит в черный экран. Виктор сказал, звонить, если что. Значит, вот, что он имел ввиду. Сердце все еще колотится где-то в горле, его накрывает девятым валом.
Снова и снова.
Снова и снова.
Наверное, даже сильнее, чем тогда, в пятнадцать лет.
Юра закрывает глаза и вдыхает. Нажимает на звонок.
— Да? — он отвечает сразу. В голосе слышится напряжение и это даже немного успокаивает, придает сил.
— Виктор… Виктор, если хочешь, можешь пожить со мной… хотя моя кровать скрипит и вообще пока еще у меня ничего особо нет. Стены голые, даже штор нет, а я хочу леопардовые, но зато есть коты… да, коты. Ты же надолго? Помог бы мне со всем. Обои бы клеили с тобой. Вместе. И что-то еще, я не знаю, я… — Юра говорит и говорит, покуда хватает смелости, он и сам уже не понимает, что именно, но это не важно. Сейчас нет.
Юра замолкает и медленно выдыхает.
Виктор не отвечает.
— Так… так что, хочешь?
— Да, — Виктор улыбается, Юра точно знает это. — Да, очень хочу…
Они молчат. Напряжение, которое еще минуту назад сковывающее цепями, постепенно отпускает.
— Только давай обойдемся без леопардовых штор, — вдруг смешливо говорит Виктор. — И ковер со станы нам все же нужно будет снять.
Юра смеется. До слез смеется, а Виктор вместе с ним.
Становится хорошо.
Очень хорошо.
А уют возвращается вновь.
— Я приду к тебе завтра, Юр. С вещами. Так что думаю, нам понадобится второй комод. Или шкаф. Шкаф лучше.
— Да, шкаф лучше. Знаешь, Виктор, только ты мог придумать такое… сердце, это же так ванильно, ужас.
— Немного, — Виктор все еще смеется. — Твою идею с красной нитью мне не превзойти.
— А то!
Они еще долго не отключаются, ведь больше ничего не сдерживает их, говорят до глубокой ночи, пока Юра не засыпает. И только услышав тихое сопение, Виктор шепчет:
— Я люблю тебя, Юр, — и сбрасывает звонок.

***

Юра просыпается внезапно.
Телефон вибрирует под ухом и звучит мелодия, которую Мила сама установила на себя сто лет назад.
— Чего тебе с самого утра надо? — хрипит он.
— Рассказывай, — звонко приказывает Мила. — Мне нужно знать все.
— Нифига, я не буду, еще чего.
— Ну пожалуйста, я же на деньги поспорила, мне очень нужно знать!
— Что? На какие деньги? — со сна до Юры все доходит медленно.
— Рубли. Так что давай, не ломайся. Он угадал твой рост? И вот, вы теперь вместе?
— Так, стоп-стоп-стоп, что за херня? Ты или объясняешь нормально, или я кладу трубку.
— Какой же ты… Ох, ладно. Я поспорила с Виктором на то, что он угадает неправильно, а с Гошей — что вы с Виктором начнете встречаться. Поэтому я очень надеюсь на положительные ответы, ибо расставаться с деньгами я не хочу. Пожалуйста, Юрочка, ответь, ты ж мой хороший.
— Гм, да, ты угадала… — и только когда он отвечает, до него доходит весь смысл.
Они с Виктором теперь пара?
А ведь правда.
— Я великолепна! — хохочет она. — И я богата! Спасибо, Юр. И поздравляю, я рада за вас.
— Знаешь, Мила, ты все-таки действительно коварная женщина, — с улыбкой отвечает Юра.
— А кто-то сомневался?

@темы: слэш, фанфик, Yuri on Ice, Виктор/Юра

Comments

[Адмирал цур зее]

Очень мило